Минають дни, минае лито,
А Украина знай горить,
Плачуть по селахъ мали диты,
Батькивъ немае, шелестыть
Пожовкле лыстя по диброви,
Гуляють Хмары, сонце спить
Нигде нечуть людскои мовы,
Тилько звирь вые, йде въ село
Де чуе трупы; неховалы,
Вовкивъ Ляхами годувалы,
Поки ихъ снигомъ занесло.
Неспынила хуртовина
Пекельнои кары,
Ляхи мерзлы, а козаки
Грилысь на пожари.
Встала й весна, чорну землю
Сонну розбудыла,
Уквичала іи рястомъ,
Барвинкомъ покрила,
И на поли жайворонокъ
Соловейко въ гаи
Землю убрану весною
Вранци зостричають.
Рай, тай годи, а для кого?
Для людей… а люды?
Нехотятъ на ёго й глянуть
А глянуть огудять,
Треба кровью домалювать.
Освитыть пожаромъ
Сонця мало, рясту мало.
И багато хмары.
Пекла мало! люды! люды!
Колы то зъ васъ буде
Того добра що маете?
Чудни, чудни люды!
Неспыныла весна крови,
Низлости людькои, —
Тяжко глянуть; а згадаемъ
Такъ було и въ Трои
Такъ и буде. — Гайдамаки
Гуляють, карають,
Де проидуть земля горить
Кровью пидплывае.
Придбавъ Максымъ соби сына
На всю Украину,
Хочъ неридный сынъ Ярема,
А щыра дытына
Максымъ риже, а Ярема
Не риже, лютуе
Зъ ножемъ въ рукахъ на пожарахъ
И днюе й ночуе
Немилуе, не минае
Нигде ни одного
За Тытаря ляхамъ платыть,
За батька святого
За Оксану… та й зомліе
Згадавши Оксану,
А Зализнякъ. «гуляй сыну
«Поки доля встане!
«Погуляемъ!» погулялы.
Купою на купи
Одъ Кіева до Умани
Ляглы Ляхи трупомъ.
Якъ та хмара Гайдамаки
Умань (19) обступилы
Опивночи, до схидъ сонця
Умань затопилы,
Затопилы, закричалы
«Катай Ляха знову.»
Покотылысь по базару
Кинни Narodowi, (20)
Покотылысь мали диты,
И калики хвори
Гвалтъ и галась… на базари —
Якъ по середъ моря
Кровавого, стоить Гонта
Зъ Максымомъ за взятымъ,
Кричать удвохъ, «добре диты
«О такъ ихъ проклятыхъ.»
Ажъ ось ведуть Гайдамаки
Ксёндзя Ізуіта
И двохъ хлопцивъ. «Гонто! Гонто!
«О це твои диты,
«Ты насъ рижишъ, зарижъ и ихъ,
«Воны Католыки.
«Чогожъ ты ставъ, чомъ не рижешъ;
«Покы не велыки,
«Зарижъ и ихъ бо выростуть
«То тебе зарижуть…»
«Вбійте его а собачатъ
«Своею зарижу!
«Клычъ громаду, признавайтесь
«Шо вы католыки?»
«Католыки… бо насъ маты…
«Боже мій велыкій!
«Мовчить! мовчить, знаю знаю.»
Зибралась громада.
«Мои диты Католыки!
«Шобъ небуло зрады
«Шобъ небуло поговору
«Панове громадо!
«Я присягавъ бравъ свяченый
«Ризать Католыка!
«Сыни мои! сыни мои!
«Чомъ вы не велыки?
«Чомъ вы ляха нерижете!
«Будемъ ризать тату.»
«Небудете! небудете
«Будь проклята маты
«Та проклята католычка
«Що васъ породыла,
«Чомъ вона васъ до схидъ сонця
«Була невтопила,
Меншебъ гриха, выбъ умерлы
«Не католыками,
«А сёгодни, сыны мои!
«Горе мыни зъ вами!
«Поцилуйте мене диты,
«Бо не я вбиваю —
«А присяга!…» Махнувъ ножемъ
И дитей немае
Попадалы заризани
«Тату… белькоталы
«Тату… тату… мы не ляхи
«Мы…» та й замовчалы.
«Поховать хиба? нетреба
«Воны Католыки…
«Сыни мои сыни мои
«Чомъ вы не велыки
«Чомъ ворога неризалы
«Чомъ матирь невбилы
«Ту прокляту Католычку
«Що васъ породыла.
«Ходимъ брате.» «взявъ Максима;
Пишлы вздовжъ базару
И обы-два закричалы
«Кары Ляхамъ кары!
И каралы! страшно, страшно,
Умань запалала.
Ни въ будынку, ни въ костёли
Нигде неосталось.
Вси поляглы, того лыха
Небуло николы
Що въ Умани робилося.
Базыліянъ школа
Де училысь Гонты диты
Самъ Гонта руйнуе
«Ты поила моихъ дитокъ:»
Гукае, лютуе,
«Ты поила не велыкихъ
«Добру не навчила
«Быйте стины!» Гайдамаки
Стины развалылы
Розвалылы; объ каминьня
Ксёндзивъ розбивали,
А школяривъ укриныци
Живыхъ поховалы.
До самои ночи ляхивъ мордовалы,
Души неосталось. А Гонта кричить
«Де вы людоиды? де вы поховалысь?»
«Зъ илы моихъ дитокъ, тяжко мыни жить
«Тяжко мыни плакать, ни съ кимъ говорить,
«Сыны мои люби, мои чорноброви
«Де вы поховалысь. Крови мыни крови!
«Шляхетской крови, бо хочеця пить.
«Хочеця дывиця якъ вона чорніе
«Хочеця напиця, чомъ витеръ невіе
«Ляхивь не навіе. Тяжко мыни жить
«Тяжко мыни плакать, праведніи зори
«Сховайтесь за хмару, я васъ не займавъ.
«Я дитей заризавъ, горе! мое горе!
«Де я прихилюся?» такъ Гонта кричавъ
По Умани бигавъ, а середъ базару
Въ крови Гайдамаки ставилы столы
Де що запопалы, стравы нанеслы
И силы вечерятъ. Остатьняя кара
Остатьня вечеря. «Гуляйте сыны
«Пыйте поки пьеця, быйте поки бьеця!»
«Зализнякъ гукае! а ну нависный
Ушкварь намъ, що небудь, нехай земля гнеця
Нехай погуляють мои козаки.»
И Кобзарь ушкваривъ —
А мій батько орандарь,
Чоботарь,
Моя маты пряха,
Та сваха,
Браты мои соколы,
Привилы,
И корову изъ диброви,
И намиста нанеслы,
А я соби хрыстя,
Въ намисти,
А на лыштви, лыстя,
Та лыстя,
И чоботы и пидковы
Выйду враньци до коровы,
Я корову на пою,
Подою,
Зъ парубками постою,
Постою.
Ой гопъ повечери,
Замыкайте диты двери,
А ты стара нежурись.
Та до мене пригорнись!
Вси гуляютъ, а дежь Гонта
Чомъ винъ негуляе?
Чому не пье зъ козаками,
Чому неспивае?
Нема его; теперь ёму
Мабудь недонеи
Недоспивы… а хто такый
У чорній киреи
Черезъ базаръ переходыть
Ставъ, розрыва купу
Ляхивъ мертвыхъ, шука когось
Нагнувся, два трупы
Невилыкихъ, взявъ наплечи
И позадъ базару,
Черезъ мертвыхъ переступа,
Крыеця въ пожари,
Закостёломъ… хтожъ це такій?
Гонта горемъ битый
Несе дитей поховаты
Землею накриты
Шобъ козацьке мале тило
Собаки неилы.
И темными улыцями
Де меньше горило
Понисъ Гонта дитей своихъ,
Щобъ нихто небачивъ
Де винъ сынивъ поховае,
И якъ Гонта плаче,
Вынисъ въ поле, геть одъ шляху,
Свяченый выймае,
И свяченымъ копа яму,
А Умань палае;
Свитыть Гонти до роботы
И на дитей свитыть;
Ныначе сплять, одягныни,
Чогожъ страшни диты,
Чого Гонта нибы краде,
Або скарбъ ховае,
Ажъ трусиця; изъ Умани
Де, де, чуть гукають
Товариши Гайдамаки,
Гонта мовъ нечуе.
Сынамъ хату середъ степу
Глыбоку будуе.
Тай збудувавъ, бере сынивъ,
Кладе въ темну хату
Ажъ трусыця ниби чуе, —
«Мы не ляхи тату!»
Поклавъ обо ихъ; изъ кишени
Китайку выймае.
Поциловавъ мертвыхъ въ очи
Хрыстить, накривае
Червоною китайкою
Головы козачи.
Роскрывъ, ще разъ подывився…
Тяжко, важко плаче,
«Сыни мои, сыни мои,
«На ту Украину
«Подывиця, вы занеи
«Й я занеи гину.
«А хто мене поховае?
«Начужому полю,
«Хто заплаче надомною;
«Доле моя! доле!
«Доле моя несчаслыва,
«Що ты наробила
«На що мыни дитей дала,
«Чомъ мене невбила;
«Нехай воныбъ поховалы,
«А то я ховаю.»
Поциловавъ, перехристивъ,
Покрывъ, засыпае; —
«Спочивайте сыны мои
«Въ глыбокій осели
«Сука маты, непридбала
«Новои постели,
«Безъ васылькивъ, и безъ труны
«Спочивайте диты,
«Та благайте, просить Бога,
«Нехай на симъ свити
«Мене за васъ покарае
«За грихъ сей велыкій
«Просить сыны, я прощаю
«Що вы Католыки.»
Зривнявъ землю, покрывъ дерномъ,
Щобъ нихто небачивъ,
Де поляглы Гонты диты
Головы козачи.
«Спочивайте, выглядайте,
«Я швыдко прибуду.
«У коротывъ я вамъ вику
«И мыни те буде,
«И мене вбьють, колыбъ швыдче,
«Та хто поховае?
«Гайдамаки!… пиду ще разъ
«Ще разъ погуляю…»
Пишовъ Гонта похилывшись.
Иде спотекнеця.
Пожаръ свытыть, Гонта гляне,
Гляне усмихнеця,
Страшно, страшно усмихався,
Настепъ оглядався,
Утёръ очи, тилько мріе
Въ дыму, та й сховався. (21)
|
