Студії з Криму/Діаріуш Івана Биховця р. 1704 про відрядження до Криму
| ◀ Антологія з кримсько-татарських поетів | Студії з Криму Діаріуш Івана Биховця р. 1704 про відрядження до Криму |
|
|
ВСТУП.
„Діаріуш“ — мабуть так був-би назвав Іван Биховець свій документ, коли-б він був дав йому назву. Це — звідомлення про подорож до Криму весною й літом р. 1704, цікаве з багатьох поглядів. Річ відома, як мало дійшло до нас даних українського державного діловодства XVII і початку XVIII ст. Вони загинули, як загинув і український архів XVII в. Дані про діяльність центральних установ Гетьманщини ми знаходимо переважно в архівних фондах сусідніх держав і націй — Польщі та Росії, і переважно в Росії, де в сучаснім „Древлехранилище Р. С. Ф. С. Р.“ збереглися документи про зносини в XVII ст. з Україною Гетьманщиною. Низку цікавих даних дають нам „статейные списки“ — справоздання й звідомлення російських посланців, що їх делегувалося на Гетьманщину. Ми знаємо низку відомостей про аналогічні відрядження до Москви, до Варшави, до Костянтинополю, до Бахчесараю, українських посланців. Але до нас не дійшли їхні звідомлення про виконання покладених на них доручень. Безперечно це — велика прогалина, що втруднює працю української історіографії. Мені, бувши влітку р. 1929 в Москві, довелося натрапити, розшукуючи матеріяли до иншої теми, на один такий „діаріуш“ — звідомлення, одне з небагатьох, що збереглися, бо більшість, треба думати, загинула безслідно.
Цей документ, передусім, дає нам зрозуміти загальний характер звідомлень, що їх подавали українські посланці про виконання покладених на них дипломатичних доручень. Він дещо дав й для кримської історії. Адже він малює характер і форму дипломатичних метод і переговорів в Криму, і заразом з цим дав певні відомості про обставини внутрішнього, кримського життя: приміром про рештки від „ѳренків“ — італійців у Криму, про становище православної й єврейської релігій, про суд і про способи кар, що практикувалися в Криму, про порядок звільнення невільників, про зацікавлення в Криму торговельними зносинами з Україною. Малює документ і обставини в степах, що лежали між Україною й Кримом, про розбої в них, в яких татари, треба думати не без підстави, підозрівали запорізьких і дінських козаків, але за які бували винні й московські релігійні емігранти, що оселилися на Кубані.
Документ дав дещо й для історії Запоріжжя. Відомо, як протестувало воно супроти відібрання від нього долини р. Самари й супроти старшинських салітраних майданів, що там завелися за Мазепиних часів. Січовики руйнували ці майдани; про один такий похід відділу Січового війська для зруйнування цих старшинських підприємств і каже Биховця діяріуш.
Звідомлення Ів. Биховця малює нам справи дипломатичної й зовнішньої політики, що турбували р. 1704 український та російский уряди, зокрема татарську підтримку тієї частини поляків, що, разом з Любомірськими, допомагали Карлові XII.
Нарешті документ цікавий іще й самою особою його автора. Кар'єру лівобережного військового канцеляриста Івана Биховця малює в своїм досліді про „Псевдо-діяріуш Самійла Зорки“ проф. М. Петровський[1]. На жаль, найостанніша хронологічна вказівка про Биховця, яку знає М. Петровський, стосується до його участи в обранні Д. Многогрішного. Коли року 1649 (якщо ми ввесь час маємо діло з однією особою) ми знаходимо Івана Биховця в реєстрах Ніженського полку, то р. 1704 з нього мала бути вже похилого віку людина. Невідомо, яку посаду посідав він тепер: у своїм звідомленні він називає себе „слугою“ гетьмана; але не знати, чи це свідчить про належність його до гетьманових слуг-дворян, чи він ще й до того часу лишавсь військовим канцеляристом, чи з Биховця був під ті часи „знатний військовий товариш“, в яку рангу переходила одходячи з посад українська старшина.[2] З діяріуша видно, що Биховець був близька до гетьмана людина і що про це знали в Криму.
Постать Івана Биховця нам цікава й тим, що про нього згадує Сам. Величко. Вказуючи, як на своє джерело, на діяріуш С. Зорки — секретаря Б. Хмельницького, Величко твердить, що діяріуш цей „былъ въ товарища моего Силѣвестра Биховца, канцеляристи войскового. Его же отецъ, Іоанъ Биховецъ, при тогобочнихъ чигринских гетманах бѣ канцеляристомъ, и тамо тотъ Хмелницкого дѣяний діаріушъ, переписалъ билъ себѣ“[3]… М. Петровський не знає служби Івана Биховця на Правобережжі (вона могла бути після 1669 р. відколи він має останню звістку про Биховця), не знає й його сина Сильвестра.
Звичайно, що можна було б піднести гіпотетичну думку, що це Іван Биховець і є автор псевдо-діяріуша Зорки, що Величко, на якого нарікає проф. М. Петровський, сумлінно брав невірні інформації з фальсифікату Івана Биховця. Але таку думку я аж ніяк не міг-би зааргументувати й обоснувати. Документ, що його друкую, малює Биховця лиш як одного з українських дипломатичних агентів, що мав відрядження до Криму й залишив нам цікавий опис його.
л.369„Лѣта 1704 г. апрѣля 22 дня.
По указу пресвѣтлѣйшаго великого государя нашего его царского величества, ясневельможный его милость господинъ гетманъ войскъ запорожскихъ и славного чина кавалеръ Іванъ Мазепа послал меня слугу своего Ивана Быховца в Крымъ до Селимъ-Кгирея хана Крымского, — из Батурина.
Маия 4-го дня из Переволочной переплывши Днепръ, ночевалъ у Вовчого колодезя.
Маия 5-го Саксаганъ переплывши, ночевалъ въ степи.
Маия 6-го Базавлукъ переправившись, ночевалъ в Сѣчи.
Маия 7-го — в радѣ листъ региментарской кошевому отдавши, обѣдал у курѣнцовъ своихъ Бруховецкого куреня и, за проводникомъ сѣчовымъ Базавлукъ переправивши поромомъ, ночевал на[д] Терновкою.
Маия 8-го — Носаковскіе двоя и я третей обѣд ѣлъ едучи в Крынище, и ночевалъ на нивахъ Казыкерменскихъ.
Маия 9-го до пристани Днепровой Казикерменской приплывши, взял вѣдомость от Гришки Кондратенка атамана и от Петра Краснокуцкого писаря перевозных, что розбой стался на Гайманѣ і Черной Долинѣ; и з погрому того Яцко Опошняцкой з товарством и Андрѣй Носикъ куреня Сергиевского, ушедши в ночи, сказали мнѣ рано на Конской пристани; а Самко, — куреня Мышастого, до Сѣчи объявити то поѣхалъ.
Тая непотѣшная новина, хотя мя ||л.370 і товарыщевъ моихъ устрашило нейти в малой дружине от Конской, — однако я, помощи Божие и Пресвятой Дѣвы Богородицы Маріи в заступление предавшися, послушание совершенное подорожное, яко смертелный человѣкъ, отправляти не оставиль, но ѣхал за Конскую и ночевалъ на Чорной Долинѣ, на погромищи, розбитых и побитых при трупѣ там же лежачомъ непогребенныхъ человѣковъ тѣлъ; и обнадеживалъ дружину свою словом Христовым, дабы храбры были, говоря: не бойтеся мое малое стадо; а пред восходомъ сонца объехавши росою стан свой, пустился в неотменном опасеніи дорогою; а и разбойники при нашем ѣханью от татаръ застали погромлены и при нас инные были поиманы. И такъ я маия дня 10-го в Перекопь приехалъ, и видѣлъ разбойников Кубанскихъ москалей пилиповцовъ.
Маия 11-го, бывши я у Аврамя Каймакана, ездилъ я до Менли-Герея салтана Перекопъского, того жъ дня из Бакчисараю прибылого, который и теперь с ордами стоить на Каланчаку, остерегая войскъ християнскихъ на Крымъ приходу; а тотъ салтанъ всѣм Перекопомъ завѣдаетъ. Спрашивалъ меня о походе военном; и я ему сказалъ, что его милость господинъ гетман імѣетъ итти в войско, і чрезъ меня даетъ знати хану его милости. Того дня из Перекопи выѣхавши, Соляное озеро Ханское и мостъ каменный переѣхавши, ночевалъ в селѣ; за проводником салтанскимъ на имя Муратъ Казы, Сярасъ-Баши конюшей.Маия 12-го об'ехалъ 3 сѣла, повѣтріемъ зараженых(нерозбірливий текст) слышалъ от татар и от Семена Прилуцкого, обрѣтающагося (нерозбірливий текст) Перекопи, что боялися вельми приходу войскового. Того ж дня в пятокъ ночью вьехалъ в Бакчисарай.
||л.371 Маия 13-го в суботу подал листь региментарской везирю и устную рѣчь от ясновельможного его милости господина гетмана о Любомирского противъ короля противеству, о походе гетманскомъ противъ его, о татарахъ 60-ти человекахъ, при подкоморіи Корунном пребывающих, — если з ханского вѣдома то дѣлается, — какъ вручено было мнѣ такъ и говорилъ; потомъ к хану пошелъ за указомъ налѣжащимъ, и от его милости господина гетмана, отдавъ поклонъ, поздравлялъ, и от его взаемное поздравление господину гетману выслушалъ и отдалъ благодарение.
Тогда ханъ говорилъ: что в листѣ гетманъ до насъ писалъ, то есть вѣдомо; что имѣешь изустного приказания — говори намъ; а хотя і везирю сказывалъ, однако і пред нами говори. А такъ я повторе, что везирю сказываль, то ханови розсказалъ о Любомирскихъ противъ короля ихъ непостоянстве, о походе войскъ рускихъ противъ тѣхъ бунтовъ, о татарехъ 60-ти человѣкахъ, при Любомирскихъ обрѣтаючихся. Говорилъ я молвя: за ведомом ли то вашимъ наяснейшиі хане, господине мой милостивый, чинится, что татаре при ненеприятелской сторонѣ вяжутся при Любомирских, ибо Любомирские, с неприятелемъ нашимъ Шведомъ одно мысля, — противъ короля польского и государя царя пресвѣтлѣйшаго монарха нашего Московского упорно стоят.
На то ханъ отвѣщалъ, что не за вѣдомомъ нашимъ, они своевольне то, какъ ваши, такъ наши, татаре бѣгают, у нас нихто не спрашивался, и мы ханъ не посылали. Вправдѣ былъ ||л.372 толмачь присланый с писмом, поздравляя насъ на новомъ ханствѣ, и просили у насъ войска, но мы не дали и не обещали. Потом ханъ говорилъ, слышно намъ что вашъ государь на Воронеже обрѣтается. Я отвѣщалъ: не знаю, трудной меня речи спрашиваешъ: о царскихъ оборотахъ не только меншия, но и вся старшина украинная не знаетъ, развѣ самъ его милость господинъ гетманъ знает, ильли не знаетъ, того тебѣ не твержу.
Спрашивает ханъ: если господинъ гетман к Киеву пошелъ, тут ли самъ пресвѣтлѣйшій государь есть? Отвѣщалъ я: нету тутъ, развѣ изволитъ Литвою в тѣх польскихъ краях быти, — того не знаю.
Потомъ ханъ говорилъ: мы бесурманским словом присягли на мир, и бесурманское слово крѣпко: хощет татаринъ умрети, — нежели неправду чинити.
На то отвѣщал я: ибо написано так: кто любит неправду, тот ненавидит своей души.
Такъ его милость господинъ гетман словом християнскимъ, а какъ в присяге мирно додерживаетъ, и додержить слова.
Потомъ ханъ говорилъ: вѣдаю я, что ты есть блиски человѣкъ у господина гетмана, и естьли то правда, что гетманъ до насъ писалъ, и что ты говорилъ, — да будет такъ и будет. Аминь. І всѣ сидячи в полате ханской особы говорили — Аминь.
Особы около хана сидѣли с правой руки: Кадискеръ наивышниі каплан, Кади другій, везирь третій. С лѣвой руки тожъ особы: ||л.373 старый по чину своемъ Капичи-Баша с тростью стоялъ и с толмачом и со мною перед ханомъ.
По томъ разговорѣ пространномъ молвил ханъ: о чемъ господинъ гетманъ писал, всѣ мы то учинимъ: на Кубань уже о обидах азовских мы писали, и еще будемъ писати; толко и гетманъ пусть такъ намъ чинит. Мы к нему отпишемъ и тебя скоро отпустимъ.
При томъ разговоре говорил хану о конехъ под Перекопомъ взятых татарских, что в области гетманской не нашлися, понеже слѣд за Богом в королевской области оказался, гдѣ Палѣевы урядники живут; ибо гетманъ розные писма по полкамъ розослал, — не утаят перед ним; если злодѣй объявится, суд винному дастся и казни предастся. Такъ же и в Сѣчи кошевой атаманъ проступнымъ не пощадит, и нынѣ трех воров смертію на шибинице повѣсил, видѣли ваші татары два за мною ѣдучіе в Сѣчю. А о пропалых ваших перекопских 84-х конях, атаманъ кошевый посылалъ в степь по рѣчкамъ ясаула своего в сороку человѣкахъ искати; и, через недели четыре ища, не нашли, и при нас в Сѣчю пріѣхали; а скоро гдѣ найдутся коні, не поноровит винному кошевый, и кони пришлет к вамъ; а злочинца ||л.374 без казни не пребудет, ибо хто злому пользует, доброму зло чинит.
Ханъ говорил против того: тѣ кони на сю сторону Днепра заведены.
Я на то говорил: естли сим бокомъ ведены, то к Донским полямъ, а не к гетманскимъ державамъ наклонились злодѣи, понеже тѣ поля близ Дону нагайцы и кубанцы обирают, какъ и нынѣ при моемъ к вам ѣханью мая 4, 5, 6, 7, 8-го дней на Молочных, на Дербице, ниже Таганърогу, на Белозерце, на Черной Долине, на Гаймане и на иныхъ урочищахъ нашихъ людей низовых и городовых девяти человекъ зарѣзалі, рухледь побрали, а иныхъ, живьем побравъ, туркам запродали было, а то чинилі кубанцы, которые и нынѣ з двумя татарами в заключенье поиманы обрѣтаются. А то еще і тревогу господарству Крымскому рушениемъ (походом) — войскъ наших задали было.
Маия въ 14 день в неделю слушал литоргию в церкви у скалы од Ѳранковъ в горѣ выбитой; высоко храмъ Успенія Пресвятые Богородицы тамъ обрѣтается; скрытно образъ Еѣ чюдоворный, которой двократно былъ до Москвы завезенъ, а тот образ паки в Крымъ в церкви той смотрениемъ Божиім пришедший застаетъ; то повѣдалъ — (сказывал) — мнѣ Дзянет протопопъ той церкви.
||л.375 Перед моимъ в Крымъ приѣздомъ на веснѣ в Бакчисараю, школу жидовскую і урменскиї костелъ Кадискеръ приказалъ розметать, понеже за тот учинокъ признаетъ избавленіе всякиі бусурманъ імѣти церкви; церкви однако греческой Пресвятые Богородицы не тронули.
Тогда запрещали Неоѳиту пресвященному архиепископу Бакши-Сараю і всего Крыму, дабы дому своемъ грековъ на набожество не собиралъ, і хотѣли ево из Бакши-Сараю выпровадити, — пусть-де безженный тут не живет. Но ханская сестра — з грековъ дань берет, — не допустила над преосвященнымъ ругатися янычаромъ, понеже-де [повѣда] у нихъ такий законъ есть, — намъ того разоряти не довлѣетъ.
Маия въ 15 день позвалъ меня везирь до себе черезъ толмача в томъ дѣле: поставилъ Омелка Донского куреня, Ѳеска, Стецка, Івана Билицкихъ, которыхъ на рыбной ловле кубанцы у Берлинкі побравъ в ночи, продали было в Бакши-Сараи, хвалилися тѣмъ: мы-де донцы шли до ханского величества на службу, а они казаки прошлого еще году у насъ кони отогнали и двѣсти рублевъ денегъ отняли. И мы теперь (нынѣ) — познавъ ихъ — боем одолѣли и побрали, двух скололи, что нашего ||л.376 одного ранили, а одного убили, а казаки спящіи не только побили, но и постреляли і мало всѣхъ не покололи казаковъ.
Тогда везирь говорилъ ко мнѣ: вот-де ваши християне сами меж собою рѣжутся, а на татар нашихъ невинно порокъ чинятъ, ты судья осуди і узнай винного меж ними.
На то я говорилъ: милостивый господине везирь, тѣ москали в вѣре нашей блудять и застаютъ — (и пребывают) — ни християне ни бусурмане, нѣчего имъ вѣрити: что злодѣя когда вѣшати ведутъ, а онъ выговариваючися других оговаривает; вина ихъ пред ними, сами на себя свидѣтельствуют. Граблены ли они на Дону в прошломъ году і к суду бы ихъ с лицемъ — (с поличным) — поимати і до атамана Донского а не в Крымъ завозити; а то ставилися сами злодѣями на Дону и не дошед до Крыму над куренемъ ночный крикъ і розбой и мужебойство учинили, за что винамъ подлегаютъ. А козаки хотя бы злодѣевъ в куренѣ какъ в дому своемъ и убили, — вольны по праву от обвиненья імѣютъ пребывати. А наипаче за нихъ, какъ за почтенныхъ с коша пишутъ, что они не разбоемъ, но рыболовнымъ промысломъ упражняются; не такъ годъ, но сего лѣта первой недели в постъ великиі на Бердинку вышли, и свѣдомство за собою імѣютъ. А мо ||л.377 скали не з Дону и с Кубани пилиповцы обрѣтаются; пусть бы они неприятелскихъ людей іскали і хану привозилї, а не нашихъ людей.
На то говорилъ везирь мнѣ: добрѣ говоришь. По томъ розговорѣ далъ везирь розбойниковъ в крѣпкое заключеніе; с тѣм я отошолъ, браня розбойниковъ пред везиремъ, что оные людей нашихъ розбивая и продая, розсѣвають голосы, бутто христианскіе войска идутъ на Крымъ.
Мая 16 д. ханъ послалъ татаръ на море і на поле видѣти, е́сть ли гдѣ в зборе войска христианскіе.
Мая 17-го ханскиї посланныі изъ Стамбулу — (ис Царя-града) — приѣхалъ і сказалъ, что у турковъ нѣтъ войны ни с кѣмъ.
Маия 18-го везирь провожалъ жены Казыгирѣя Калги салтана до города Ахмечета, которые поѣхали противъ мужа своего на встрѣчю, ідучего ис Черкесъ съ ясыремъ черкескимъ годовымъ провадить ясырю; 500 душъ черкѣсы в Крыме сидячие в заставе желаютъ от орды под державную руку монаршескую приклонитіся и говорили мнѣ часто.
||л.378 Маия 19-го везирь прислалъ Аслама толмача, дая знать, дабы поутру былъ готовъ до слушания дѣлъ разбойническихъ.
Маия 20-го роспись разбитых казаковъ животамъ здѣлали. Писарь ханской былъ у меня, і хотѣлъ, — пиша животы, то вначалѣ на писмо положити, что розбили на Черной Долинѣ купцовъ Донские и Запорожские казаки. Я на тот сенсъ писарю противяся і не позволялъ пота росписей заводити, пока того пісма не подрал. Опирался много, говоря: мнѣ такъ ханъ приказалъ писати. На то я писарю молвилъ: я нынѣ в рукахъ вашихъ, вольно хану что хощетъ приказать писати, а такъ я писати не буду, ибо ни запорожцы, ни донцы, но кубанцы и ногайцы розбили нашихъ людей на Чорной Долинѣ і инъде всюды. А былъ тот споръ до полудня. Просили меня чрезъ толмача, дабы я писаря какого от себя послатъ переводити тѣ писма, но я не далъ писаря, самъ с ними переводиль, ибо обманомъ хотѣли тот розбой запорожцомъ и донцомъ приписати, а не своимъ. Когда не вымогли у меня того, принужденъ писарь ту свою карту дати мнѣ ||л.379 подрати, и писати почали какъ есть правда, хто разбой учинилъ. А назавтреѣ Алекса Ізюмца і Петра Лихвинца Донского куреня из-за караулу на волю пустили, которых кубанцы, животы побравъ, самих в заключенье на продажу держали; а татаре за розбойниковъ тѣхъ людей нашихъ хотѣли вписати, ихъ пожитки забравъ.
Капланъ-Герей Нурадынъ салтанъ от Калги меншиі в Крыму.
Маия 21-го считали животы, дати имѣютъ кубанцы 440 левковъ Носику с товарыщьством, а Омелке с товарыщьствомъ 51 левокъ і коней 12.
Того ж дня Ѳедора Москаля из неволи и хлопцовъ Бѣлицкихъ і запорожцовъ проданыхъ на волю пущено за моимъ стараниемъ.
Майя 22-го неволники, выслужився и свободные листы імѣя, просили воли на Русь. О тѣхъ предлагалъ я дважды, отказалъ везирь: в книгахъ нашихъ написано: на волю неволниковъ пускати, ||л.380 но ис Крыму не пускати, пусть тут живут, ибо по таляру с нихъ в год дани берутъ.
Маия 24-го. З докладу ханского, луковъ и седель на господскую потребу купилъ я, а продавати христианом оружия за грѣхъ имѣютъ турки.
Маия 25-го. Атамана розбойніцкого Москаля Кубанского Кукуя голову отрѣзали ножем і кровь спустилі в ровъ, чтоб бусурманя на оную не ступали, и шаблею не рубили, яко негодного, ибо онъ і татаръ и христианъ рѣзалъ.
Майя 26-го. Домъ в Бакчисарае обвалился каменный; тот случай татаре за упадокъ себѣ нѣкакій приписуютъ, вѣщуючи зло.
Того дня калмыцкого посла ханъ отпустилъ, давъ ему чюгу; а еще луковъ 4, янчаровъ 2 и зекеаръ. Калмыки примирья просятъ у хана, говорил мнѣ калмыкъ — посольство желают под нашимъ государемъ жити і боярина чаютъ.
Майя 27-го просилъ я, дабы казаки розбитые в Крыме из-за караулу были пущены, і такъ застали на волѣ.
Маия 28-го былъ я на замку Ѳренском, гдѣ жиды живутъ, на камени весь стоит замокъ; былъ я в ||л.381 селѣ Мангушитах, живут христіане, еще от Ѳренков зосталые, зовутся татї; ибо прежде в Крымѣ и Бакчісарае Ѳренки мешкалї; и нынѣ их муры и ѳунтаны стоят.
Мая 29-го везир и писар выдалі животы, от розбойніков взятые, казакам, а достальное платіті будут обиженым.
Мая 30-го. У везиря и писаря сщиталі животы казацкіе, и просили за убитых наших девяти живых розбойніков, дабы в Сѣчю выдали, — на то отказано.
Просил я невольніка Юрка Яблоновского, дабы с вольнымъ ево листомъ пущен был на Русь, и листъ подавал везирю. Тогда везирь и листъ отдал, и сказал — живі тут на волѣ — в селѣ Скиткахъ у Халимъ-Аги-Челебѣя.
Маия 31-го бухарскіе бусурмане ѣхали до гробу Махометова и были у хана.Мѣсяца июня 1-го был я с козаками розгромленымі у везиря; и обнадеживаніе взяли, какъ и напреди написано, денегъ 440 левков и за рыбу левов 51, и коней 12 дати имѣютъ разбойники; для чего пребываетъ тамъ Носикъ сѣчевый с товарством в Крымѣ.
Июня 3-го обѣщал везир по трех днях нас отпуститі, аже не сталося такъ, ибо ханъ поѣхал до Кеѳы к Гасан пашѣ, который на морѣ против Керчи город строит, от моря Азовского крѣпость чинятъ, ||л.382 гдѣ уже 3 лѣта каменьем грузятъ на ѳундаментъ ѳортецы, а цѣпи двѣ везли два корабля, там переняти море. —
Июня 4-го, будучи у преосвященного архіепископа на обѣде, слышал от Домініка ѳранцуза, что задержатъ меня в Крымѣ пота, пока увидят какая будет росправа с ляхамі, хто кого осилит.
Іюня 6-го во вторнікъ мѣсяць переменился, тогда христїане вдаются в молитвы, а туркі от затменья хоронятся, говоря: пусть на христіанскую голову вѣщает; из того затмѣнїя мору или неурожаю себѣ чаютъ турки.
Июня 7-го. Через Демьяна и Василья зятя Давыдова Прилуцких, послалъ я листъ кь ясневельможному его милости к господину гетману из Бакчисарая тихо, ибо и за пісмо роспісей мнѣ примолвлено, такожде и казаком розбитым не допускано ходити ко мнѣ. Еще в Перекопі Каймаканъ казаков Опошнянских от меня из дому приказал янчаромъ вытолкнути, и не приказалі ходити.
Іюня 9-го везир и писар сказалі мнѣ, что о обидахъ донцомъ и азовцомъ починенных, послалъ ханъ указъ до Калги-салтана, дабы он по присланнымъ с Москвы статьям розыскъ учинил, убытки доправил, ясыр сыскал и винныхъ карал.
Іюня 9-го везирь сказал, что под Перекопью 1000 коней татарских взято, 1 татарінъ сколот, и стрѣлка калмыцкая найдена, за которымі погоню послалъ салтанъ 60 человекъ. Спрашивал о бытности гетманской, гдѣ с войскомъ обрѣтается. Отвѣщал я: в Крымской области я нынѣ ||л.383 живучи, не знаю гдѣ войска на Руси оборочаются. Вольно господину гетману нѣсколько десять тысячь послати при какой особѣ против непріятеля; ибо великій государь, указы свои засылая к господину гетману, дает чинить по его разуму, чтоб онъ, смотря по дѣлом, такъ поступал и войском управлял, какъ и сих прошлых лѣтъ трикратно посылая свои казацкіе войска, над непріятелем хвала Богу одержал побѣду — дважды в Шведской земль двух генералов в нѣсколькедесяті тысячах шведов козацкие войска с московскими государскіми силами, в поле дав бой, збили на голову, корысті побрали, а живьемъ многих полономъ к великому государю отослали; но дважды генералы самі с погрому в нѣсколькодесятке коней невѣдомо изушлі. — В третіе, прошлого лѣта посланные гетманскіе, его войска казацкіе з господами полковнікамі в Литвѣ столічный городъ Быхов, королю противный, обступя, жестокім приступом взяли, и под власть наклоніли, — что того города старшый Бильдюкевичь з дарами и с поклоном своим самъ кь его милости господину гетману в Батуринъ пріѣхал и поклонился, которого господинъ гетманъ к великому государю честно отослал.
Такъ и нынѣ хто упорства своего не уйметь с стороны Любомирскихъ — знати будетъ господинъ гетманъ какъ с ними поступити. На то везирь говорил: правда то, что уже казаки и по татарску с шведами бой давати умѣют.Потом молвил: Азов и Казыкермень не без козацкой працы и храбрости побраны, нам то и всему вѣдомо есть Крыму.
||л.384 Потомъ везирь говорил: для чего купцы с Украйны в Крымъ не йдутъ? Отвѣщал я: есть купцы и нынѣ украинскіе в Козлове, Карасевѣ и в Кеѳѣ, а накупив товаров, отъѣзжают восвоясы.
Того дня, у везиря будучи, лутшіе бусурманскіе абызы аги, бѣи, салтаны говорили везирю: щасливыи казаки, что имѣют разумного гетмана себѣ.
Того дня пронеслася вѣсть, что лядцкіе послы мимо Бакчисарая пошли до хана.
Іюня в 11 д. вѣсть пришла, что погоня салтанская от калмыкъ коней своихъ не отнялі, и 4-х татаринов утеряли.
Тогда Менли-Гирей салтан послал 400 человѣкъ достигаті калмыкъ, и приказал, дабы по рѣчкам и по станам людем нашимъ татары обиды не чинили.
Июня въ 12 день писарь и везирь отказалі (отвѣщалі) мнѣ: скоро ханъ пріѣдет, имѣті будешь отпускъ, ибо посланные наші принеслі вѣдомость, что какъ на мори, такъ и на поле войскъ ваших в зборѣ нѣтъ; а естли б гдѣ былі войска, побылі бысте болше.
Того дня хан и Кадискер в Бакчисараи уѣхалі, а по заходе солнца и послы лядцкіе уѣхалі, и караул дан, чтоб наши люди к нимъ не ходилі.
Того дня пронеслась по Крыму слава от тѣх послов, что Собѣцкій в Варшавѣ королем, и рѣчь посполитая при немъ; а короля Саса выгнали; а войско шведцкое, лядцкое идет под Кіев; ибо Швед, дав плату за сей год войску, дасть за Собеского сестру ||л.385 свою в жену, и учиня его королем, и пойдет на Москву войною.
Іюня въ 13 день везирь говорил мнѣ: буду о вашемъ отпуску хану говорить.
Июня въ 14 день везир тож отвѣщал (отказал).
Июня въ 15 д. везирь сказал: изготовимъ отпускъ.
Того дня лядцких двух татаринов, с послом пріѣзжих, послано в обоз, скоро, чтоб за 10 дней назад прішлі; а достальные два поляка хвалилися, что будут имъ орды посланы под Межибуж; а поляки естли хотят татар, пусть заставу тѣхъ государствъ, а тѣх дадут добрую [имр҃къ], тако бутто слышалі татарское слово.
Того дня посла польского человѣкъ Антоній дитор, будучи у меня ввечеру, говорилъ, что у посла господина его Геронима Халенцкого, товарыща хоронгви надворной господіна Любомирского подкоморого корунного, есть договоры прі нем даные, которые с Шведомъ на сейму в Варшавѣ постановілі, — что король Шведцкій, забраные по мѣстамъ полскимъ дані, господам возвратил, а посполітых людей дані пропалі. А Собескій 4 земли нанял (прізвал) — Прускую, Венгерскую, Ѳранцускую и прочую.
Слышно же, что особливого в Стамбуле посла польского в двух стах конех пріѣзжого, и такіе по Крыму поголоски носятся, чтоб то c стороны Московскіе, перемирье портят, а войною идут на Польщу и городы разоряют.
Июня 17-го видѣлся с послом полским ||л.386 Геронимом Ѳаленцким, который тот секрет таил передо мною о кролеванью Собеского и о договорах: я-де не посол, в своем дѣле в Крымъ пріѣхал сродніка выкупаті, а татары мои два поѣхалі до побратьев (к товарыщем) Любомирского в гості.Июня 18-го ханъ, засадив сенат свой около себя по прежнему, сказал мнѣ стати пред собою; а дав листъ и поклон, словесно говорил, что цѣлым есть господину гетману пріятелемъ, и в обидах азовских и донских приказалъ Калгѣ салтану, дабы по статьямъ с Москвы присланнымъ всѣ убыдки были пополнены, кони и ясырь возвращены, и злочинцы были наказаны; с тѣмъ отпустил, — только дабы и господинъ гетманъ такъ нам чинил, — о том просил.
Июня 18-го, от калмыкъ татарин пріѣхал, отпущенный к хану с тѣмъ словом: для чего ваши татары наши улусы грабят, и ясырь берут, — вот и мы ваши стада загнали, на запорожцов и на донцов не чините пороку, і еще забираті будем, коли наши пожитки не возвратите; а нынѣ татар ваших 4-х скололи, а пятого к вам отпустили сказаті.
Июня 19-го, 20, 21-го, ѣдучи, Перекопь переѣхал при заходе солнца, и не становился в немъ, ибо люди болятъ; и Каймаканъ на Колончаку, с которым, на коне ѣдучи, привитался, и розъѣхался. Тот говорилъ: Азовскіе убытки ханъ пополняти приказал, и ясыру уже 40 душъ сыскано, а наших коней на Украине не сыскано. Скажи господину гетману пришед: тума нашъ, ушедши из под Киева от Миргородцкого полковніка, который у вас былъ шпигомъ, такъ говорилъ: ||л.387 что тѣ кони 84 под Перекопью взятые, обрѣтаютца у Миргородцкого господина полковніка у Ковалчюка; и в Сѣче Переволочанской шинкаренко перевозил в Переволочной. На то я ему отвѣщалъ: за всѣхъ тѣх особ ручаюся, ибо естли б у них кони были, объявили бы гетману, его милости, они. Потомъ Каймаканъ, дабы примирье держалось, о томъ рѣчь скончил, и розъѣхалися.
О примирью какъ старшіе, такъ и меншіе татары желают, дабы миръ был хоть еще на 30 лѣтъ.
Бояся приходу казацкого и морскихъ суденъ, под Воронежемъ на Дону стоячих, татары для того противъ Керчи ѳортецы строят.
Июня 22-го. У пристані Конской слышал, что запорожцы пошли с пушками на Самар под майданы.
Июня 24, 25-го, в Сѣчи будучи, слышал от господина Кости кошевого, что 2.000 войска съ 4-мя пушки пошли под майданы, — старшимъ Іванъ Говтва.
Говорятъ запорожцы: тѣх ради причинъ пошли под майданы, что ихъ в войско не призывают, и Самарь пустошат, а Самарь имъ пожиточна пчеляною и зверіною корыстью.
||л.388 От Казыкерменя ѣдучи, поймал я на степе в вершинахъ Носаковских коней два татарских. Тогда кошевый взял от меня до стада войскового оные кони.
Будучи в Сѣче, видѣл я ѳуркаты или гемѣи 115, стоят над Чертомликомъ на землѣ, а не на колодках, для того: подошвы попрѣли, такъ что дерево поросло, за недосмотреніемъ.
А турки, розбивъ Чалого на мори с казаками, судна их до Стамбула запровадили, и, на колоткахъ поставивъ, под покрышкою держатъ. И прикладом того порятку хороше б и ѳуркаты оные над Чертомликомъ стоячие на страхъ бусурманскій в береженіи держати, а то убытокъ великой чинится.
То к рассужденію мудрому и разсмотрѣнію ясневелможному его милости господину гетману объявити — написаль я.
Запорожцы одни пошли под майданы, а Корсунъ, конніцею с весны ѣздя по степямъ, обдираньем людей корысть привлекает; и во время мое: о из Сѣчи ѣханья слышно было об нем на Саксагани, а нынѣ вверху Днепра плутает; если не оказался в войску, благодѣтелю о томъ ||л.389 вѣдати належит; для того не ѣдучи я на Терехтемиров, спешил я на Кіев до обозу.
Что запорожцы, розоря майдан Герциков, пошли вверхъ Самары, та вѣдомость мнѣ сказана в Переволочнѣ, а нынѣ гдѣ обрѣтаются, послана вѣдомость кь ясневелможному благодѣтелю.
Послы Любомирского ѣхали на Кагарлыкъ, на Кавушане, на Очаковъ и на Перекопь в Крымъ.
Калмыкі, поимав четырех татаринов под Перекопью, розсѣкли на штуки, а пятого животомъ даровали, для того, что добрѣ бился и отстрѣливался имъ пота пока стало стрѣлъ у него. Имя татарину тому Кадылъ, тот былъ посланнымъ у его милости господина гетмана в Батурїнѣ на веснѣ; тот татаринъ самъ мнѣ о томъ сказал, показывая свои раны от калмыкъ в оборонѣ ему заданые.
||л.390 О новомъ ханѣ из Родоса приходу нѣтъ слуху; носятся поголоски, что ханъ новый в Крымѣ имѣетъ быті, но не знают хто, и коли он будет; ибо в Родосе много тѣхъ пребывает особ, что из нихъ ханы поставляются, и недавно посланный ханъ в Родосе пребывает; хотя чтоб хто и желал какого хана из господъ крымских просити присланья из Родосу, то не по их дѣлается прошенію и хотенію, но по волѣ самого Кондикгерея турецкого. А турецкій салтанъ сего хана Селим-кгерея старого любит, и на его роде много полагается. И нынѣ башу из Стамбулу — (из Царяграда) — до Керчи посылаючі турчинъ о строеніи города на морю, дал указ хану ѣхати до строенія того, дабы он досмотрѣл и порядокъ учинил. И такъ дѣлалося: при мнѣ ханъ ѣздил до Керчи.
Посполіто в Крыму говорят: сего старого хана хвалят; только сказал, за его владѣніемъ хлѣб не родится, а за того молодого хана, на Родосъ засланого, — урожай изобильный был.
——————
- ↑ Записки Істор. Філол. Відділу В. У. А. Н., т. XVII, с. 165.
- ↑ Р. 1693, як видко з його судової справи з Олішевськими козаками, він був саме значний військовий товариш. Пачка № 1 копій з рукописів В. Модзалевського. Справа № 26.
- ↑ Літопис С. Величка с. 31.
- ↑ Древлехранилище РСФСР. Книга № 95 Малороссийского Приказа, лл. 369–390.
Ця робота перебуває у суспільному надбанні в усьому світі оскільки вона була оприлюднена до 1 січня 1929 року і автор помер більш ніж сто років тому.