гуси-ль то кричатъ; ячатъ-ли то лебеди, разбойники-ль гулятъ, или можетъ, козаки Днѣпромъ идутъ? Коли кричатъ гуси или яча̀тъ[1] лебеды, то сгони; коли разбойники гулятъ, схорони меня; коли жъ козаки идутъ, то скажи, пусть они челноки свои приворачиваютъ къ берегу и навѣстятъ меня козака Ѳедора Безроднаго.
Вотъ, малой чура пробѣжалъ по берегу, завидѣлъ козаковъ, машетъ шапкою, говоритъ словами: Паны-молодцы! сдѣлайте доброе дѣло, приворачивайте челноки, поспѣшайте къ Атаману Куренному.
Козаки то услышали, къ берегу причаливали‚ Атамана навѣстили.
Хвалитъ козакъ чуру и говоритъ такія слова: „Чура мой, чура! вѣрный слуга! коли ты будешь вѣрно жить, будутъ тебя козаки чтить.“ —
Такъ говорилъ онъ, со всѣми прощался, милосердому Богу отдалъ душу.
Тогда козаки саблями копали суходолъ, выгребали землю шапками и приполами, хоронили Ѳедора Безроднаго; гремѣли изъ семипяденныхъ пищалей, и жалобно выхваляли его въ трубы: дѣ́ло козацкая голова знала, что безъ войска козацкаго не умирала!
- ↑ Яча́ть — говорится про крикъ лебедей, который въ Русскомъ языкѣ кажется, не выражается особымъ словомъ. Кукушка (зозуля) — куе́тъ; воронъ — кря́четъ, гру́етъ (въ Пѣс. Игор. граетъ); кречетъ — ку́ркуетъ и проч.
