дуги В. Липинського“ — залишилось у „гетьманському центрі“ по старому.
На цьому зїзді була ухвалена під президією „правдолюбивого“ п. Скорописа і під патронатом ванзейського гетьмана така резолюція:
„В справі неурядуючого Голови Ради Присяжних В. К. Липинського. Зїзд: вислухавши доклад Гетьманської Управи і ознайомившись з документами й листуванням, що торкається ряда непорозумінь, які за останній час виникали між нині неурядуючим через свою хворобу Головою Ради Присяжних У. С. X. Д. —
а идутъ на поводу у Польши, слѣдовательно, объединеніе съ этими людьми возможно лишь по столько, по сколько можно съ Польшею, договориться. Возможно ли это теперь, не думаю.“ Онъ согласился. Я продолжалъ ему говорить о нашей идеологіи, о нашихъ організаціяхъ и т. подобное. Вдругъ онъ меня остановилъ, говоря: „Ваши мысли мало разнятся отъ моихъ, думаю, Вы правы, но вотъ что, конечно все, что Вы говорите имѣетъ для В. громадное значеніе. Если бы Вамъ удалось создать ту Украину, о которой Вы говорите, В-ія была бы очень счастлива, но, какъ Вы относитесь къ вопросу Карпатской Руси? Нельзя же въ самомъ дѣлѣ думать, что, беря отъ насъ руку помощи, Вы одновременно посягали бы на наши тысячелѣтніе границы. Прежде нежели дать Вамъ категорическій отвѣтъ на Ваше желаніе, я долженъ знать ясно, какъ Вы относитесь къ этому вопросу.“ „Конечно, говорю я, Подкарпатская Русь — украинцы, но на пріобщеніе ихъ къ будущей Украйнѣ мы въ данное время не посягаемъ“. „Я понимаю, что теперь Вы не посягаете, но впослѣдствіи, если Вы будете Гетьманомъ Украины, какъ Вы будете относиться къ этому вопросу? Они несомнѣнно будутъ стремиться къ соединенію съ Кіевомъ, а мы этого ни при какихъ условіяхъ никогда допустить не можемъ, это наше тысячелѣтнее право. Карпаты — естественная граница и Ваша и наша. Вообще, повторяю, если Вы желаете имѣть съ нами дѣло, то Вамъ слѣдуетъ рѣшить вопросъ Подкарпатской Руси въ томъ смыслѣ, что Вы уже теперь дадите намъ обязательство письменное, что Вы никакихъ посягательствъ на наши старыя границы не будете имѣть.“ Я послѣ нѣкоторой паузы ему отвѣтилъ: „Мы посягательствъ на Ваши границы, ввиду того значенія которое имѣетъ для насъ зближеніе Украины съ Венгріей, не будемъ имѣть. Но Вы должны понять, что нѣтъ ничего тайного, чтобы не стало явнымъ, если я дамъ Вамъ письменное обязательсто и оно станетъ известнымъ моимъ врагамъ, это будетъ использовано противъ насъ съ большимъ успѣхомъ; поэтому я дамъ Вамъ слово и Вы этимъ должны удовлетвориться.“ „Я Вамъ вѣрю, но я офиціальное лицо, я могу умереть, долженъ остаться слѣдъ, на письменномъ обязательствѣ я настаиваю. Но даю Вамъ слово, что оно не будетъ передано въ канцелярію, а будетъ храниться въ моемъ личномъ письменномъ столѣ“, при этомъ онъ показалъ на столъ. „Если я уйду, я передамъ бумагу моему замѣстителю и буду настаивать на томъ, чтобъ онъ также поступилъ съ нею, какъ и я.“ Я обѣщалъ дать бумагу въ томъ смыслѣ, что я признаю прежніе границы Венгріи и не заинтересованъ въ странахъ, лежащихъ внутри ея границъ. Онъ спросилъ меня, сколько мнѣ нужно денегъ. „Чѣмъ больше, тѣмъ лучше, не менѣе пятидесяти тысячъ пенго въ мѣсяцъ.“ „Теперь я понимаю.“ „Прошу лишь, чтобы срокъ былъ не менѣе 3-хъ лѣтъ.“ Я ему объяснилъ, что при такомъ срокѣ я могу пригласить людей, отрывая ихъ отъ тѣхъ мѣстъ, которыя они теперь занимаютъ и которыя ихъ кормятъ.“ „Я могу уйти, а на основаніи конституціи, я не могу связывать своего замѣстителя долгосрочными платежами, но обѣщаю Вамъ, что я все сдѣлаю для того, чтобы мой замѣститель продолжалъ мою политику по отношенію къ Вамъ“.
