Шеметівськими писаннями мій авторитет у гетьманських колах знищити, потім за умово ненормального мене оголосити, а одночасно, для задержання при собі ідейних одиниць серед гетьманців, він при всякій прилюдній нагоді відміняв у суперлятивах моє прізвище з додатком, що мовляв, була високо заслужена, ним глибоко шанована, людина, але від праці розум загубила. Завершенням цієї акції мав бути „перший зїзд гетьманців“, що оце в кількости 10 людей відбувся в липні ц. р. в Ванзее і що мав „орґанізаційно улєґалізувати“ політичні похорони мої і моєї ідеї так, щоб наївним людям видавалось, що все — крім „не-
въ стилѣ ампиръ, занимаемаго Предсѣдателемъ Совѣта Министровъ… На основаніи всего, что я слышалъ, онъ въ В-іи является просто диктаторомъ въ нѣсколько замаскированной формѣ. Фактически вся власть у него въ рукахъ. Онъ сумѣлъ объединить три главныхъ партіи: Соціалъ-христлихе, хлѣборобовъ и партію свою Б-ма въ одну называемую: „Еінгайцпартай“. Въ этой партіи объединено 85 процентовъ парламентскихъ голосовъ. Правитъ страною уже 5 лѣтъ. Видимо сидитъ прочно. Въ прекрасныхъ отношеніяхъ съ Х-ти, который совершенно отстранился отъ дѣлъ и лишь представляетъ страну. Первымъ насъ встрѣтилъ Управляющій Канцеляріей Предсѣдателя Совѣта Министровъ… — молодой человѣкъ, чрезвычайно любезный; В-тъ говоритъ, что онъ убѣжденный нашъ сторонникъ… Черезъ минуту я былъ въ кабинетѣ Б-ма… Послѣ привѣтственныхъ словъ мы сѣли… я съ мѣста, безъ всякихъ прелеминарій началъ излагать причину моего пріѣзда. Я его предупредилъ, что не знаю на сколько онъ освѣдомленъ вообще въ украинскихъ дѣлахъ и потому постараюсь дать ему въ сжатой формѣ общую картину, при чемъ для сокращенія бѣсѣды просилъ его въ томъ случаѣ, если онъ что либо изъ того, что я ему буду говорить уже знаетъ, прерывать и задавать вопросы, которые ему неясны. Началъ я съ русскаго большевизма, онъ черезъ минуту меня перебилъ и сказалъ: „я съ Вами совершенно согласенъ, большевизмъ въ Россіи падетъ, нужно думать о томъ что прійдетъ послѣ него.“ Я началъ ему говорить тогда о единой Россіи, о Романовыхъ, о республикѣ россійской, о причинахъ, которыя мѣшаютъ осуществленію этихъ плановъ и перешелъ къ разл. національностямъ, населяющимъ быьш. Россію и, конечно, остановился на Украинѣ уже во всѣхъ подробностяхъ, онъ слушалъ внимательно, потомъ перебилъ: „да, говоритъ онъ, это все вѣрно, но какъ Вы думаете овладѣть властью на Украинѣ? Вѣдь Вы себѣ ясно представляете картину, что не Вы же одинъ будете туда стремиться. Вѣдь вмѣстѣ съ Вами явятся и другіе; Поляки двинутъ петлюровцевъ и будуть сыпать деньгами для того, чтобы Васъ сбить. Безъ сомнѣнія явятся и другіе“. „Безъ сомненія, говорю я, но мы это и предвидимъ и готовимся къ этой борьбѣ; по нашему мнѣнію для этой борьбы и нужно имѣть тѣ прочныя організаціи, которыя сумѣли бы увлечь за нами украинскій хлѣборобскій классъ, именно объ этихъ организаціяхъ я только что Вамъ докладывалъ; при чемъ въ нихъ должны преимущественно быть не платные люди, не агенты, а люди, которыхъ міровоззрѣніе подходитъ къ нашему. Единственная группа украинская, которая такъ понимаетъ дѣло, это мы. Поэтому то мы и расчитываемъ на то, что, когда среди анархіи появится и будетъ активно дѣйствовать сбитая, сильная организація, спаянная дисциплиною и управляемая одною волею, то эта организація и возьметъ перевѣсъ“. „Не могли бы Вы уже теперь найти пути къ объединенію съ другими группами?“ „Мы, конечно будемъ стараться это сдѣлать, но удастся ли намъ, не знаю, такъ какъ можно объединять группы, живущія самостоятельными принципами и имѣющія самостоятельное міровоззрѣніе, здѣсь же, какъ напримѣръ, съ группой петлюровцевъ, идетъ дѣло о людяхъ, которые живутъ несамостоятельно,
